Алексею БЕРДНИКОВУ
С ЛЮБОВЬЮ
1.
Твои венки и впрямь я возлюбил!
Почти дойдя до состоянья пара,
Как та Линор, влачащая Эдгара -
Я в трепете моих лазурных жил!
О, где ж ты смыл его, или купил
Такого изумительного дара-
Венчать в стихах козу и Ренуара,
О, как бы я с таким насонетил!..
Но вот, венок - благоухан и зелен:
Я не имея страху ни мало -
Плету его, засевши в бунгало,
Хотя топчан манящ и беспределен!
Но кошка так мурлыкает светло,
Что засыпаю я, как бы застрелен...
2.
Но просыпаюсь я - как недострелен:
Мой сын колотит в дверь, вопя в надсад! -
Кругом стихов, посуды перепад,
Немытая… И сам я неприделен!
Ах, так ли все, когда ты коктебелен -
Когда лазурь кругом, куда ни взгляд,
А в банках все шабли несут подряд,
И взором дев - ты весь околыбелен!
Но прозу зим нам Пушкин освятил,
А в погребе как раз к зиме - картофель.
И я его, чтоб отрок не вопил
И тем не искажал свой нежный профиль,
Сварю в мундире - как я возлюбил!
3.
О как его я нежно возлюбил!
Когда узнал -о, Свет! - Его мамашу,
С ним обоюдно страх и радость нашу.
Его еще хоть не было, но был,
Однако, он! Нет, строк я не окрашу
Тут мистикой и вас не ошарашу:
Его я словно рифму - и интуил!
Но вот уже я с ним. Ох, эта пара!
Меня он бодро щиплет за живот,
А я его - тут он весьма орет!
И смех и слезы - прямо до угара!..
Картофель выкипит!- Кричу, но вот-
Сей на столе, в благоуханьи пара!
4.
Почти дойдя до состоянья пара,
Я улетаю духом в Коктебель,
Где плещет моря синяя зыбель,
Иль в детство, где стою среди бульвара.
Кругом еще все чай, да растобара -
По лужам кувыркается апрель,
Мозаика цветет а ля Врубель
В домах модерн...Внизу ж, кипенье вара -
Кладут асфальт. А сердцу так мило!
Лети мое певучее стило -
Где грани фонаря, уюта чара.
Там орхидея плавила стекло -
Фантазией прекрасного Эдгара!
5.
Фантазией безумного Эдгара
Вдруг стала жизнь, когда погнали нас.
А в дом модерн шарахнуть мог фугас, -
Всех на восток - подобием товара...
Нас повезли в товарных, где татара
С чуваш живут, и поселили нас
К хозяйке, где племянник был как раз
Из Куровской, и вот уж мы с ним-пара!
По малу лет я много не тужил.
Мы с ним на чердаке сыскали "Ниву",
И в леди обнаженную Годиву
В плаще волос вперялись... Как кружил
Нам голову журнал, как ветер гриву
Ее коня - до трепетанья жил!
6.
До голубенья щек, прозрачья жил
Нас голод гнул и колыхал нас ветер...
Свет электрический уже не светил.
Лишь керосиновый едва коптил.
Народ, воруя и воюя, жил
И вырастал я и угрюм и светел.
А ветер годы гнал словно фалетер*.
Над похоронками по - бабьи выл...
Я рос, болезни все перемогая,
И легкие мои микроб когтил.
И нас пожар едва не погубил!
И вот, меня от хворости спасая
И матери моей слезам внимая -
Отец на паровик билет купил.
---------------------------------
* ..Когда еще Филька-фалетер
скакал в голове шестерни!- Из Б.Пастернака.
7.
Билет он до Васильева купил.
И вот мы с ним бредем ледяной Волгой,
И поймой и сугробною и колкой -
Туда, где монастырь в горах светил...
Иваном грозным сей основан был,
Когда он брал Казань толокой долгой
И мы ук нему - с котомкой, да с кошолкой -
Сей скит болезных воздухом целил.
Вдруг видим: средь закатного пожара
С дровами сани... Вместо ж лошадей -
Шестерки запряженные людей!
Конвой, овчарки. Запах перегара.
А царь - Мороз под вечер всю лютей...
Постичь ребенку это - где же дара?
8.
Но дал мне Феб таинственного дара
И вот сижу, спасенный от войны,
В библиотеке, сладостные сны
Впивая, то Брет Гарта, то Эмара.
Вот - Фрези Грант. Вот - Гез в когтях кошмара.
О Алекс Грин! твоей святой струны,
Где мне запел аквамарин волны,
Не позабыть волшебного нектара!..
А позже - Блок и елок канитель,
И яркий взгляд и силуэт в метель.
За балом, бал - от хлада и до жара!
А там уже капели ритурнель,
И грифельным грачом вопит апрель:
-Девчонка! Спичка! - Где ж, от Ренуара!?..
9..
Коза, гордячка - где ж от Ренуара?
Я был влюблен в нее, в ее рояль,
Готов часы внимать ее играль;
День без нее один - ну просто кара!
Ах, брак меня куснул огнем Тартара...
Но это все потом, в иную даль.
А до того -другим моя печаль:
Я в Шеланге, на Волге - до загара.
Мой друг Евгений деву опленил,
Она - его. Звалася Вероника.
Но и меня взгляд, бюст ее томил -
Она ж к нему - с обрыва скачет дико.
В квартире - Достоевский - обойди-ка!
..Вчитался я... А то б - насонетил.
10.
Уж девять я цветов насонетил,
И вспомнил о тебе - белянка Элла -
Изгибы розовеющего тела,
Исчадье ивняков, воды, светил!...
Размахом рук ли, плавников ли, крыл?
Ты обнимала Волгу без предела,
А я - не ближе полуметра плыл...
...Был путь фатою снежною расстелен.
Ты замуж шла. Прощай же, Бог с тобой!...
Ну, раз хоть поцелуй!.. И слез прибой...
Но чуял я - иной мне жребий велен -
Не здесь, не с ней - совсем с иной судьбой.
О, как же я был неумел и зелен!
11.
Но Кормчий мира был совсем не зелен:
Он ведал, что вернувшись из Европ
Задумал кое-кто среди холоп
На Запад мост, проклявши мрак расселин.
И вот уж, не один указ нацелен:
Космополит? - С работ. Иль - прямо в гроб,
Иных - в Сибирь, до посиненья...шей!
И вот, хоть Рузвельта Линор*, хоть Гмелин
Гуляйте тут- кругом все так мило!
Потемкинский народ глядит светло.
Увы, мой сын, не будь гуманитарий! -
Сказала мать, вздохнув невесело,
А то, как раз и в пенитенциарий -
Надежд я не имею ни мало!
==================
*Госпожа Элеонора Рузвельт - жена великого президента США
посещала советские тюрьмы и тамошние столовые, где празднично одетых заключенных по сему случаю кормили хорошим обедом и даже подали им сыр Рокфор.
12.
Иллюзий не питая ни мало -
Пошел я в испытатели Природы
И узрел охру гор, смарагды - воды.
Небес азийских синее стекло.
Вникая, как бурильное сверло
В Натуры суть, я видел, что народы
С судьбою их - как в сколах гор породы
В повторах, сменах сходственны зело...
Геолога тут вспомню, Хомизури-
Носат и хмур, но так глядел светло
И мне про земляка - в ком мира зло
Нашло себе ужасное жерло
Поведывал немало в свистах бури,
Под кедрами, в палатке - бунгало.
13.
В брезентовом, белесом бунгало
Я вслушивался в шелесты растений,
В далекий шум времен и откровений
И в слабых рифмах - пробовал стило.
И жизнь свою, как в окуляр - стекло
Я видел всю, меж страхов и сомнений,
В грехах, среди семейных охлаждений,
С работою, обрыднувшей зело!
Но десять лет с судьбой той неразделен
Томим плотской, духовною тугой;
Глобально-музыкальною женой,
Во мраке плыл, что мнился безразделен...
Но, выплюнут охальным сатаной,
Я в свет влетел и был он беспределен!
14.
Ах, горизонт морей был беспределен,
Когда, отброшен службой и женой,
Я стал под диабазовой скалой -
Свободен, одинок и коктебелен!
Мне Макса дом - как грот Али-Бабелин
Открыт был светлой памяти вдовой
И стол, что ладил он своей рукой
Был волнами стихов его устелен!
И в Духа занебесный бунгало
Я лествицей премудрой и великой,
Поющих строф, затейливо-языкой,
Всходил туда, где свет сиял ало!
И понял я - в какой же дреме дикой
Я грешно жил! стало мне светло!
15.
И стало сердцу радужно светло,
Когда, покинув ад - ее я встретил,
И бирюзу небес в глазах заметил.
И как витраж - всю жизнь мою зажгло!
...Итак, в своем фанерном бунгало,
Начав с пародий - вдаль я закометил,
И многое в судьбе своей отметил;
Винюсь пред всеми, кому делал зло...
А край полей снегами весь застелен,
В восточном небе - месяц гривны гнет;
А я на юбилей бежать нацелен
К А. Бердникову - что он там нальет?
А небосклон на западе встает,
Как Себастьян - весь золотом исстрелен.
Томилино 1985 г.
